только измѣнить порядокъ работы, и руки тотчасъ найдутся, особенно если увеличить зарабочую плату, что хозяинъ можетъ сдѣлать безъ ущерба своему карману. А именно, если къ прежней цѣнѣ за обработку десятины 25 рублей прибавить отъ 10-ти до 20-ти рублей, то-есть, столько, сколько хозяинъ получитъ за лишнее противъ прежняго количества льна, которое получится отъ болѣе тщательнаго мятья, то это уже сильно увеличить зарабочую плату.

Еслибы хозяева лучше разсчитывали, еслибы они сами занимались хозяйствомъ, еслибы они знали порядки, обычаи, недостатки и хорошія стороны народа, еслибы они вникали въ его положеніе, смотрѣли на него безъ предубѣжденія, то, нѣтъ сомнѣнія, жалобы на дороговизну и на недостатокъ рабочихъ рукъ замѣтно уменьшились бы. Вѣдь, не замѣчательно ли, что у насъ, по крайней мѣрѣ, тѣ-то именно хозяева, которые ведуть самолично хозяйство въ обширныхъ размѣрахъ, менѣе всего жалуются на недостатокъ и дороговизну рабочихъ рукъ.

Если я ратую противъ лицъ, жалующихся на дороговизну рабочихъ рукъ, на множество праздниковъ у крестьянъ, на неудовлетворительность нашихъ рабочихъ — лицъ, желающихъ разныхъ мѣропріятій по отношенію къ рабочимъ, разныхъ рабочихъ книжекъ, которыя служили бы формулярами для рабочихъ подобно тому, какъ есть формуляры у служащихъ, то это вовсе не изъ филантропическихъ побужденій, какъ намекаютъ въ своихъ статьяхъ нѣкоторые изъ моихъ противниковъ, а потому, что считаю всѣ эти жалобы несправедливыми; увѣренъ, что все это нытьё только вредить развитію хозяйства и указываетъ на крайнюю несостоятельность нашихъ хозяевъ, что оно, притомъ, совершенно безполезно.

Плачуть и ноютъ, плачутъ и ноютъ... помилуйте, вѣдь, менѣе производительную работу найти трудно!

А главное дѣло — не то, что лгутъ, а просто не знаютъ дѣла и все преувеличиваютъ.

Ну, вотъ хотя бы насчетъ праздниковъ. Мало ли слышно жалобъ на то, что у крестьянъ слишкомъ много праздниковъ и, притомъ, въ самое рабочее время; вопросъ этотъ даже предложенъ, сколько мнѣ помнится, для обсужденія какимъ-то агрономическимъ обществомъ. Ну, дѣло ли это агрономическихъ обществъ? да и, какая можетъ быть польза для хозяйства отъ обсужденія подобныхъ вопросовъ? развѣ отъ этого число праздниковъ уменьшится? Крестьяне, напримѣръ, не работаютъ - опятьтаки не всѣ - на Бориса (24-го іюля), потому что Борись сердитъ, какъ они говорятъ, и непремѣнно накажеть, если ему не Т. ССХХѴІІІ. — Отд. І.

3

праздновать: или баба, жавши рожь на Бориса, руку порѣжетъ, или подымется буря и унесетъ нагребенныя копны (это вѣрно, что около Бориса обыкновенно бывають бури) и т. п. Но воры и барышники, напримѣръ, всегда работаютъ на Бориса, потому что на Бориса заворовываютъ и обманываютъ, чтобы счастливо воровать и барышничать лошадьми цѣлый годъ. На Касьяна же крестьяне работаютъ, хотя онъ тоже сердить, работають потому, что Касьянъ немилостивъ — не стоитъ ему, значитъ, праздновать; отчего ему, Касьяну, и бываетъ праздникъ только въ четыре года разъ.

Главное дѣло, что все преувеличиваютъ. Говорятъ, напри мѣръ, у крестьянъ много праздниковъ, а между тѣмъ, это-неправда: у крестьянъ праздниковъ меньше, чѣмъ у чиновниковъ. Крестьяне празднуютъ, какъ и чиновники, всѣ годовые праздники съ тою только разницею, что на Свѣтлое Воскресенье празднують всего три дня, а во многіе другіе праздники не работаютъ только до обѣда, то-есть, до 12 часовъ. Напримѣръ, у меня всегда берутъ лёнъ на Успенье, и часто случалось, что въ этотъ день приходило до 60-ти бабъ. Кромѣ того, по воскресеньямъ, въ покосъ, даже въ жнитво, крестьяне обыкновенно работаютъ послѣ обѣда: гребутъ, возять и убираютъ сѣно, возять снопы, даже жнуть. Только не пашутъ, не косятъ, не молотять по воскресеньямъ - нужно же и отдохнуть, проработавъ шесть дней въ недѣлю. Правда, у крестьянъ есть нѣкоторые особенные праздники: напримѣръ, они празднуютъ лѣтней Казанской, Ильѣ, въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ Фролу и нѣкоторымъ другимъ святымъ, но зато крестьяне не празднують оффиціяльныхъ дней. Сколько я понимаю, праздновать такіе дни несовмѣстимо съ понятіями крестьянъ, потому что не кому праздновать: крестьяне празднують какому-нибудь святому. Праздновать день своего рожденія также вовсе не въ обычаѣ у крестьянъ; именины еще крестьяне, особенно побывавшіе въ тородахъ и при господахъ, празднуютъ, но и то тогда только, когда носять имя извѣстнаго святого, напримѣръ, Ивана, Ильи, Кузьмы, Михаила, но если имя мало извѣстное, то крестьянинъ большею частію и не знаетъ, что онъ - именинникъ.

Если все сосчитать, то окажется, что у крестьянъ, у батраковъ въ господскихъ домахъ, праздниковъ вовсе не такъ много, а у такъ-называемыхъ должностныхъ лицъ старость, гуменьщиковъ, скотниковъ, конюховъ, подойщицъ и проч. - и вовсе нѣтъ, потому что всѣмъ этимъ лицамъ и въ церковь даже сходить некогда. Но чтобъ сосчитать пожалуйте сюда, господа, въ ваши занесенныя снѣжными сугробами дома...

Я говорил, что баба лѣтомъ обязана работать на дворъ, на хозяина - будетъ ли баба ему жена, сестра, невѣстка, — какъ батрачка. Къ этой работѣ бабы большею частію, особенно въ многосемейныхъ домахъ, относятся, какъ батрачки: «хозяйской работы-де не передѣлаешь». Зиму баба работаетъ на себя, и главное ея занятіе — прясть волну и лёнъ и ткать; сверхъ того, все, что баба зимою заработаетъ на сторонѣ, поступаетъ въ ея собственность. Мужчина ничего не даетъ бабѣ на покупку одежды, баба одѣвается на свой счетъ; мало того, баба должна одѣвать своего мужа и дѣтей. Волна отъ овецъ поступаетъ въ распоряженіе бабъ и дѣлится между ними 1; точно такъ же дѣлится между бабами и лёнъ. Вотъ что получаетъ баба, на свою часть изъ двора, да и то только до тѣхъ поръ, пока живъ ея мужъ; если же мужъ умеръ и у бабы не осталось дѣтей мужскоГО ПОла, то она никакой, даже бабьей части, не получаетъ, и къ имуществу мужа - не наслѣдница. Волна и лёнъ достаются бабѣ въ сыромъ, неотдѣланномъ видѣ; баба должна расчесать волну, вытрепать и вычесать лёнъ, спрясть и выткать полотно, сукно, матерію для юбокъ. Баба должна одѣть мужика, то есть, приготовить ему рубашки и портки; должна одѣть себя и дѣтей, а все, что у нея останется — деньги, вырученныя отъ продажи сческа, лишнія полотна, наметки и проч.-составляетъ ея неотъемлемую собственность, на которую ни мужъ, ни хозяинъ, никто не имѣетъ права. Точно такую же собственность бабы составляетъ все то, что она принесла съ собою, выходя замужъ, что собрала во время свадьбы, всѣ тѣ копейки, которыя заработала, собирая ягоды и грибы лѣтомъ и проч. Баба всегда падка и жадна на деньги; она всегда дорожитъ деньгами, всегда стремится ихъ заработать. Между мужиками еще встрѣчаются такіе, которые работаютъ только тогда, когда нѣтъ хлѣба, а есть хлѣбъ, проводять время въ праздности, слоняясь изъ угла въ уголь; между бабами никогда. Баба подвижна, охотно идеть на работу, если видитъ себѣ въ томъ пользу, потому что у бабы нѣтъ конца желаніямъ, и, какъ бы ни былъ богать дворъ, какъ бы ни была богата баба, она не откажется отъ нѣсколькихъ копеекъ, которыя достаются на ея долю, когда дарять на свадьбѣ игрицамъ, величающимъ молодыхъ и гостей. Баба всегда копить; уже маленькой дѣвочкой она бѣгаетъ за ягодами и

1 Долю волны и льну дѣвочка начинаетъ получать только съ того времени, когда она становится полезною въ хозяйствѣ, напримѣръ, можетъ собирать траву свиньямъ. Долю на мальчика баба получаетъ тоже только тогда, когда онъ можетъ что-нибудь работать.

грибами, если есть кому продать ихъ, и копить вырученныя деньги на наряды — на платки, крали. Выростая, она копить на приданое и деньги, и полотна, и наметки, и вышиванья. Выйдя замужъ, баба копитъ на одежду себѣ, дѣтямъ, мужу. Замѣчательно, что баба считаетъ себя обязанною одѣвать мужа и мыть ему бѣлье только до тѣхъ поръ, пока онъ съ нею живетъ; разъ мужъ измѣнилъ ей, сошелся съ другою, первое, что баба дѣласть - это отказывается одѣвать его: «живешь съ ней, пусть она тебя и одѣваетъ, а я себѣ найду» 1. Угроза эта обыкновенно дѣйствует очень сильно. Подъ старость баба копить себѣ на случай смерти: на гробъ, на покровъ, на поминъ души.

Въ дворѣ нѣтъ денегъ для уплаты повинностей, нѣтъ хлѣба, а у бабы есть и деньги, и холсты, и наряды, но все это ея собственность, до которой хозяинъ не смѣетъ дотронуться. Хозяинъ долженъ достать и деньги, и хлѣбъ откуда хочеть, а бабьяго добра не смѣй трогать; бабій сундукъ, это — ея неприкосновенная собственность, подобно тому, какъ и у насъ имѣніе жены есть ея собственность, и, если хозяинъ, даже мужъ, возьметъ что-нибудь изъ сундука, то это уже будетъ воровство, за которое накажеть и судъ. Еще мужъ, когда крайность, можеть взять у жены, особенно если они живутъ своимъ дворомъ отдѣльно, но хозяинъ не мужъ — никогда; это произведетъ бунтъ на всю деревню, и всѣ бабы подымутся, потому что никто такъ ревниво не охраняетъ своихъ правъ, какъ бабы. По смерти мужа, его имущество наслѣдуютъ сыновья; по смерти бабы, — по преимуществу дочери, говорю по преимуществу, потому что все это усложняется въ разныхъ частныхъ случаяхъ. Напримѣръ, если умираетъ старуха, всѣ сыновья и дочери которой уже женаты и выданы замужъ, то имущество старухи поступаетъ младшей дочери; если, умирая, баба оставляетъ сына и дочь несовер

• Огношенія между мужчинами и женщинами у крестьянъ доведены до величайшей простоты. Весною, когда соберутся батраки и батрачки, уже черезъ двѣ недѣли, всѣ отношенія установились, и всѣмъ извѣстно, кто кѣмъ занятъ. Обыкновенно, разъ установившіяся весною отношенія, прочно сохраняются до осени, когда всѣ расходятся въ разныя стороны съ тѣмъ, чтобы никогда, можетъ быть, не встрѣтиться. Женщина, при этомъ, пользуется полнѣйшей свободой, но должна прежде бросить того, съ вѣмъ занята, и тогда уже она свободна туть же заняться съ кѣмъ хочетъ. Ревности никакой. Но пока женщина занята съ кѣмъ-нибудь, она неприкосновенна для другихъ мужчинъ, и всякая попытка въ этомъ отношеніи какого-нибудь мужчины будетъ наказана товарищи его (никогда не ея) побьютъ. На занятую женщину, поэтому, мужчины вовсе и не смотрять, пока она не разошлась съ тѣмъ, съ бѣмъ была занята и не стала свободна.

шеннолѣтнихъ, то наряды, полотна и проч. поступаютъ дочери, а деньги сыну и проч. и проч.

Такъ какъ трудъ бабы лѣтомъ принадлежитъ хозяину, то, если хозяинъ на лѣто заставить бабу въ батрачки, все слѣдующее ей жалованье поступаетъ хозяину; но, если баба заставится въ батрачки на зиму, то жалованье поступаетъ въ ея пользу, и хозяинъ имѣетъ въ барышахъ только то, что баба не ѣстъ дома; однако, волну, лёнъ, слѣдующіе на ея часть, баба получаетъ, во всякомъ случаѣ, потому, что это есть плата за ея лѣтній трудъ. Поэтому, наёмъ батрачекъ представляетъ гораздо болѣе затрудненій, чѣмъ наёмъ батраковъ. Въ батрачки нанимаются преимущественно бездомныя бобылки, вдовы, бездѣтныя солдатки, вѣковухи, бабы, неживущія съ мужьями, и т. п. Дворовыя бабы нанимаются рѣдко, только за высокую плату харчи такая баба ни во что не считаетъ, потому что хозяинъ въ дворѣ, все равно, обязанъ ее кормить — и, притомъ, только тогда, когда увѣрены, что зимнюю плату получать на руки и имѣютъ запасъ холстовъ для того, чтобы одѣвать мужа. Впрочемъ, успѣхъ найма батрачекъ будетъ зависѣть отъ того, сколько и какіе наймутся батраки; на всѣхъ свободныхъ должностныхъ лицъ и батраковъ найдутся батрачки или постоянныя поденщицы —въ одиночку никто жить не будетъ и, такъ или сякъ, а найдетъ себѣ бабу.

До какой степени отъ всѣхъ этихъ отношеній зависятъ всѣ хозяйственныя дѣла, приведу еще примѣръ. Часть земли я сдаю на обработку крестьянамъ кругами, потому что иначе мнѣ трудно было бы справиться съ жнитвомъ ржи. До сихъ поръ крестьяне брали обработку круговъ съ молотьбой, но давно уже я видѣлъ, что молотьба ихъ тяготитъ и что они гораздо охотнѣе взялись бы обработывать круги безъ молотьбы; хотя крестьяне разными причинами объясняли свою неохоту брать круги съ молотьбой, но для меня было ясно, что главная причина туть заключается въ томъ, во-первыхъ, что молотьба производится огульно, а во-вторыхъ — въ томъ, что молотьба идеть зимой, въ то время, когда бабы работаютъ на себя. Бабы давно уже точили мужиковъ и, наконецъ, добились-таки своего: въ нынѣшнемъ году, крестьяне взяли у меня круги безъ молотьбы. Что же вышло? И я, и крестьяне остались въ барышахъ, хотя я заплатилъ за молотьбу гораздо дороже, чѣмъ она оплачивалась въ кругахъ.

Прежде, для молотьбы приходило 16 человѣкъ —8 мужчинъ и 8 бабъ - насаживали среднимъ числомъ не болѣе 9-ти сотенъ и молотили это количество цѣлый день. Молотьба тянулась обык